Иван Грозный и колхоз

или как исторические хитросплетения связали царя, его опричника и село в Конаково

Когда в 1937 году Волгу перекрыли плотиной и разлилось Иваньковское водохранилище, среди сотен деревень ушло под воду и село Сухарино — вместе с угодьями созданного тут в начале тридцатых годов колхоза имени Степана Разина. Земли эти несколько столетий принадлежали дворянскому роду Грязных, среди которых были и дипломаты, и воеводы, и сторонники лжедмитриев. Но больше всех прославился один из них, кто наряду с английской королевой переписывался с царем Иваном Грозным…

Сухарино на карте Корчевского уезда.

Впервые Сухарино было описано в писцовых книгах Московского государства в сороковых годах 16 века: «село Сухарино на реке на Волге, а в нем церковь Покров святой богородицы…». Село принадлежало тогда великому князю, было тут десять дворов крестьянских и три двора церковнослужителей. Крестьяне платили оброк в Дворцовый приказ. На другой стороне Волги были покосы, часть сена тоже надо было поставлять на конюшни великого князя. И хотя в 1627 году вышел указ о запрете раздачи земель, принадлежавших лично царю и членам царской семьи, именно с 1627 года в писцовых книгах Тверского уезда Сухарино стало числиться за братьями Иваном и Федором Грязными. Возможно, они успели получить эту вотчину до выхода указа. В любом случае известно, что Сухарино они получили за воинские заслуги в ходе военных действий против польско-литовского нашествия. Кстати, село очень сильно пострадало в «смутное время», и это еще одна возможная причина царской милости. В дальнейшем вплоть до середины XIX века село Сухарино и окрестные пустоши будут дробиться между многочисленными отпрысками рода Грязных.
Предок рода Грязных по имени Стеня (Стефано?), по одной из версий, прибыл в Москву в середине XIV века из Венеции. В столице он крестился и получил имя Феодора. Его сын и внук числились уже ростовскими боярами. Прозвище «Грязный» получил потомок Стени в шестом колене, Василий Ильич. Не известно, за что он получил такую фамилию, но обычно так называли человека, уличенного в чем-то предосудительном, или нечистоплотного, а и иногда попросту смуглолицего. Так или иначе, но со временем неблагозвучное прозвище Стени превратилось в фамилию Грязной.
Род Грязных, как уже говорилось, дал России немало заметных персон: Тимофей Васильевич был в 1600 году послом в Дании, Илья Осипович стал в 1655 году воеводой в Витебске. Московский дворянин Родион Федорович Грязной был стряпчим царского полка до 1710 года — пока Петр I не упразднил эту должность. Но самым известным из Грязных стал Василий Григорьевич, тезка и внук Василия Ильича. Он входил в круг «государевых людей» при Иване IV Грозном, был близок со знаменитым Малютой Скуратовым и стал одним из немногих людей, с кем царь вел личную переписку.

Царь Иван Грозный, худ. В. М. Васнецов 1897

Эпоха Ивана Грозного во многом остается таинственной, потому что до наших дней дошло не так уж много подлинных документов того времени. Многочисленные войны, пожары, небрежное отношение к старинным документам сделали свое дело. Правда, Ивана Грозного называют иногда писателем, так как сохранилось немало его писем к английской королеве Елизавете I, шведскому и польскому королям, к эмигранту князю Андрею Курбскому. Но эти письма носили государственный характер или в них обсуждалось устройство государства. Переписку же Ивана Грозного с Василием Григорьевичем Грязным ученые называют уникальной потому, что она носила совершенно частный характер. Кроме того, их письма сохранились если и не в первозданном виде, то в близком к подлиннику, и они представляют собой связный текст, а не пересказ более поздних исследователей.
Эта переписка, которая относится к 1574 — 1576 годам, сохранилась в составе Крымских посольских книг и впервые описывается Карамзиным. Однако полное издание было осуществлено только в 1922 году известным специалистом по опричнине Петром Садиковым. Переписка состоит из трех писем. В одном Иван Грозный отвечает на несохранившееся первое письмо Грязного, написанное им из крымского плена. Из него легко можно понять, о чем писал царю пленник. Два других – это письма Василия Грязного Грозному. Одним он отвечает на царское послание, а в другом пишет о событиях, происходящих в Крыму и о своей роли в этих событиях. Но чтобы понять, о чем идет речь в письмах, надо сначала вспомнить, что связывало Грозного и Грязного.
В 1519 году на службу к князю Андрею Ивановичу Старицкому поступил Григорий Васильевич Грязной. На службе у старицких князей в Алексине начал свою карьеру и сын его, Василий Григорьевич. В 1566 году город Алексин отошел к опричным владениям, и молодой Грязной поступил на царскую службу, был зачислен в опричники. Он хорошо проявил себя уже в следующем году во время похода в Ливонию и был уже «головой» (командиром) в государевом полку, где вместе с ним служил Малюта Скуратов, один из будущих лидеров опричников.
Обстрелянное на войне внешней, опричное войско приступило к своей главной задаче – борьбе с внутренними врагами Ивана Грозного, крупными феодалами и боярами. Грозный жестоко подавлял любое инакомыслие, убеждая всех, что волен вершить судьбы людей по своему усмотрению. 19 июня 1568 года царь послал Малюту Скуратова и Василия Грязного забрать жен и дочерей у служилых людей и купцов земщины, позже пленницы стали объектом сексуального насилия. В 1569 году опять же со Скуратовым Грязной арестовал своего бывшего работодателя, князя Владимира Старицкого и его семью.
«Заслуги» Грязного не остались незамеченными, и к 1570 году он занял главенствующее положение в руководстве опричнины. Человек отчаянный и не гнушавшийся ничем в исполнении царских приказов, Грязной пришелся ко двору Ивана Грозного и занял чин думного дворянина «из опричнины».

Крымский хан Девлет-гирей в период набегов на Москву

Однако в фаворитах он был не долго. Точно неизвестно, что стало причиной охлаждения, но в ноябре 1571 года Грязной получил «черную метку» — его не пригласили на царскую свадьбу. А после того как в походе на Ливонию весной 1573 года погиб Малюта Скуратов, Грязного вообще изгнали из опричной думы. Он получил назначение в Нарву, а оттуда был послан на воеводство на Донец, где во время разведки и был пленен татарами.
Узнав, что в плен к ним попал приближенный царя, татары решили либо обменять его на своего полководца Дивей-мурзу (крупного татарского военачальника, захваченного русскими войсками в знаменитом сражении конца июля-начала августа 1572 года у «гуляй-города» под Серпуховым, в котором войско крымского хана Девлет-Герая было наголову разгромлено русскими войсками), либо получить огромный выкуп в 100 000 рублей. Содержание этих требований Ивану Грозному и передал Василий Грязной в своем первом, не сохранившемся послании.
В своём ответе Иван Грозный несколько издевательски дает отповедь бывшему любимцу. Во-первых, он укоряет Василия за то, что тот оказался в плену, намекая, что вместо ратных дел тот занимался ловлей зайцев. Недовольство царя вызвало и бахвальство пленника, выдавшего себя за приближенную к царю особу, что и вызвало столь астрономическую сумму выкупа. Грозный напоминает экс-опричнику о его сомнительном происхождении — был, мол, на побегушках у князей Старицких. А за такого не то что 100 000, а 50 рублей дать достаточно, считает царь.
Не нравится Грозному и идея обмена бывшего опричника на Дивей-мурзу. Татарский военачальник, по мнению Грозного, был слишком почётным трофеем, чтобы менять его на дворового человека, пусть и имевшего некогда доступ к телу Царя. В письме Грязному царь приводит и другие резоны против такого обмена: освобожденный мурза, мол, опять начнет брать в плен сотни православных крестьян, а обменянный на него Васька Грязной скажется, небось, больным и будет лежать себе на боку.
Вообще эта незаурядная переписка воскрешает перед нами атмосферу своеобразного «черного» юмора, царившую в опричнине. Некоторые историки считают, что в этом письме царь попросту издевается над бывшим любимцем. Но исследователь Петр Садиков уверен, что царь бранил и поучал Грязного, как неразумное дитя, но в то же время позаботился о нем. И действительно, Грозный послал к пленнику гонцов, которые передали ему жалование, а сына Грязного государь пожаловал поместьем и денежным жалованием. Впрочем, и выкуп за 50 рублей оказался шуткой, в итоге царь согласился-таки выплатить две тысячи рублей, что соответствовало тогдашней «рыночной» цене пленника – выкуп в 100 000 рублей раньше давался только за плененных великих князей.
Грязной в своем втором ответном письме упрекает государя в несправедливости. Высказывая положенную в таких случаях дозу подобострастия, Грязной всё же отметил, что в плен попал только из-за трусости его отряда, который бросил командира в опасный момент, а что, мол, он лично дрался как зверь, закусал шестерых насмерть, а еще 22 врага покалечил, а к хану Девлет-Гирею попал в полубессознательном состоянии. В следующем письме царю Василий Грязной описывал житье-бытье крымское, написал про дороговизну продуктов (возможно, в надежде выбить из царя еще деньжат), писал, как ему трудно живется закованным в кандалы. Однако эти слова едва ли имели много общего с реальностью. По крайней мере, когда посланные Грозным московские гонцы Ржевский и Мясоедов в 1577 году прибыли навестить пленника, они увидели Василия Грязного на приеме у хана, причем отнюдь не в кандалах, а в «атласе золотом».
Неудержимый бахвал, Василий Грязной в очередном «вестовом» письме Грозному самодовольно сообщил, что крымский хан советовался с ним об условиях заключения мира между Москвой и Крымом. Разгневанный царь на этот раз ответил не ему, а написал в 1578 году жалобу прямо хану, что, мол, «Вася Грязной — полоняник и молодой человек, а меж нас ему у таких великих дел делати и быти у такова дела непригоже».
Самовольная дипломатическая деятельность Грязного вышла ему боком: уже после того, как была достигнута договоренность о его выкупе, хан всё задержал его в плену — возможно, решив в последний момент извлечь какую-то другую пользу из дальнейшего пребывания Грязного в Крыму.
Некоторые источники сообщают, что Василию Грязному, вероятнее всего, так и не было суждено возвратиться на родину. Другие пишут, что освободившись из плена, он благополучно стал жить в своей тверской вотчине (уж не в Сухарино ли?). Так или иначе, но после крымского плена сомнительный след Василия Грязного в отечественной истории тускнеет.
Зато некоторые из его потомков тоже отметились в истории — и тоже не лучшим образом. Так, сын бывшего царского опричника Тимофей Грязной — тот самый, что сподобился царской заботы во время пленения отца — был одним из заметных деятелей Смуты. В 1609 году он участвовал в неудачной попытке свергнуть с престола царя Василия Шуйского, затем бежал в Тушино, присягнул короновавшемуся на российский престол королевичу польскому и великому князю литовскому Владиславу IV и получил от него чин окольничего. После освобождения Москвы от поляков был лишен окольничества и земель, пожалованных ему Лжедмитрием II и королевичем Владиславом.
А четвероюродный племянник Тимофея Грязного — Михаил Молчанов – сам был фаворитом Лжедмитрия I и одним из авторов интриги Лжедмитрия II. В 1609 году он также служил полякам и был убит восставшими москвичами в 1611 году.
Род Василия Грязного пресёкся со смертью его правнука Ивана Васильевича, сестра которого, Степанида, была замужем за окольничим князем Барятинским, отличившемся в подавлении восстания Степана Разина. Вот так и закольцевалась история рода Грязных и сельца Сухарино: от Стени из Венеции, через подавление восстания Стеньки Разина до славной кончины колхоза имени Степана Разина в водах Московского моря.
В российских источниках изображения села Сухарино не встречаются. Равно как и достоверной фотографии стоявшей тут некогда церкви Покрова Богородицы. Известны две фотографии, претендующие на то, что на них запечатлён сухаринский храм. Одна — это цветная стеклянная фотопластинка, сделанная  в 1910 году русским фотографом Сергеем Михайловичем Прокудиным-Горским (1863–1944 гг.), который по распоряжению Николая II готовил красочный фотообзор Российском империи. По иронии судьбы, сегодня этот раритет хранится в библиотеке Конгресса США — но его оцифрованная версия доступна всем, и наши читатели могут увидеть этот храм.

Многие, однако, сомневаются в точности подписи к фотографии. По мнению знатоков, более достоверной, хотя и куда более низкого качества, является другая фотография — любительская, сделанная в середине 30-х годов, незадолго до затопления Сухарино. Впрочем, часть бывшего села Сухарино не ушла под воду. На одном из маленьких островов на Волге, расположенном аккурат напротив бора и бывшего стадиона — но ближе к противоположному берегу, до сих пор виднеются перекошенные плиты крыльца Церкви Покрова Богородицы и остатки церковного погоста.

Большая часть Сухарино сейчас под водой, а на покрытом бурной растительностью острове скрываются остатки храма и погост.

Год за годом погост размывается водой, а сами захоронения еще с советских времён стали жертвами разграбления со стороны туристов и местных «копателей». А конаковские ребятишки и сегодня покажут вам, как доплыть до «острова костей». Название Сухарино ни им, ни большинству жителей города сегодня ни о чём не говорит.